Посовещавшись, ногаи направились к нам.

— Ой, дядечька! Страшно-то как! — прильнула ко мне Настенька.

— Не бойся. Тебя не тронут, — попытался я успокоить её. А что я ещё могу для девушки сделать? Защитить даже себя не могу. Вот возьмутся они сейчас за меня в отместку за убитого товарища и сдохну, вопя и плача, как тот купец. Может, зря я сбежал? Там бы хоть умер как царь, с гордо поднятой головой. — У купца они мошну требовали, а с тебя что взять?

— Ну, взять то с неё есть что, — хмыкнул в ответ Илейко — Но тут ты прав. Не тронут они молодуху. За неё тогда хорошую цену никто не даст.

Хоть пытали купца ногаи недалеко от нас, там и пяти десятков шагов не наберётся, к нам они подъехали на конях. Окружили собранных в кучу пленников, покружили вокруг для порядку.

В глаза сразу бросился ещё не старый, плотно сложенной степняк на вороном коне. По всему видать не рядовой воин. Если остальные ногаи были одеты довольно просто, в основном в овчинные тулупы вывернутые шерстью наружу, а не внутрь (как на Руси водилось), наброшенные на красные или голубые холщовые рубахи, то этот щеголял пусть и в слегка покорёженной, но кольчуге. Да и на коне было настоящее седло надето, а не попоны или овечьи шкуры. В руке сабля, за поясом неизменные для степняков плеть и нож, к седлу приторочены мешок, аркан и пучок сыромятных ремней для вязания пленных.

Предводитель окинул нас цепким взглядом и что-то коротко рявкнул, грозно насупив брови.

Ногаи начали шустро выдёргивать людей из толпы и, ставя по трое, связывали друг с другом верёвками, соединяя полоняников друг с другом. Я попал в одну тройку с Силантием и Илейкой

— Так-то зачем? — удивился я. — Мы же мешать друг другу будем. Кто-то быстрее идёт, а кто-то отставать начнёт.

— Отставать нельзя, — не согласился Илейко. — Кто отставать начнёт, тому сразу горло перережут. Пока силы есть, наравне с другими держись. А в этот раз они нас сильнее обычного гнать будут, — мрачно добавил он.

— Почто так думаешь? — нахмурился Силантий.

— Так далеко они забрались. Перехватить на обратном пути могут. Так что уходить изо всех сил будут. Тем боле, что мы для них довесок к товару купеческому. Добыча уж больно богатая. Не даром, они даже заводных коней под тюки нагрузили. Когда такое бывало? Так что нас совсем жалеть не будут. Сколько доведут, столько доведут.

Я лишь вздохнул. настраиваясь на нелёгкий путь.

Глава 5

Набеги кочевников издревне были бичом для русского народа, жившего по соседству со Степью. Хазары, печенеги, половцы, монголы — Степь никогда не бывала пустой и стоило нашим предкам избавиться от одной напасти, как на смену ей приходила другая.

С взятием Иваном Грозным Казани и Астрахани, Русь сумела обезопасить свои границы с Востока. Степь начала покорятся.

Но на Юге ещё оставалось Крымское ханство — последний осколок некогда грозной Золотой орды. Последний, но от этого ещё более страшный и беспощадный.

Сколько людей было угнано в рабство за те века, что просуществовало Крымское ханство? Сколько убито во время набегов? Сколько умерло по дороге в Крым? Мы до сих пор не знаем точных цифр. Сотни тысяч, наверное. И вот судьбу такого вот полоняника на своей шкуре довелось примерить и мне.

Поначалу я успевал без труда. Всё-таки перед ногаями стояла задача, как можно больше пленников довести до родных степей живыми. Зачем тогда и поход затевать, коли весь полон по степи костьми ляжет? Но и спешили они при этом изрядно. До низовьев Дона далеко, силы большой за ними не было, а значит, погони они опасались довольно сильно. От того и темп задали на пределе человеческих возможностей. То есть заставили нас почти бежать, активно подбадривая всех участников «похода» ударами плетей.

Ближе к ночи, я почти выдохся. Ноги всё больше наливались непомерной тяжестью, подрясник на спине взопрел, прилипнув к спине, в боку ощутимо закололо.

— Этак мы до степи не выдюжим, — словно читая мои мысли, повернул голову Силантий.

— Выдюжим, — упрямо повёл головой Илейко. — До ночи недалече, вот они и лютуют. Знают, что на ночёвку скоро вставать, вот и торопятся от Волги как можно дальше уйти. А нам главное первые деньки продержатся. Как поймут нехристи, что погоня отстала, так потише пойдут. Им без полона набег не в радость будет.

Предсказания казака сбылись. С наступлением сумерек степняки, согнав нас в кучу, повалили на траву и начали шустро связывать ноги.

— Дайте хоть по нужде сходить, ироды! — возмутился было Силантий, и тут же болезненно охнул, схлопотав плетью по спине.

— В порты мочись, — невесело хмыкнул казак, пытаясь расположиться поудобнее.

— Так мне по-большому припёрло!

— А коли по-большому, то до утра терпи. Раньше не пустят.

Силантий горестно застонал. Я лишь хмыкнул, радуясь про себя, что, пока, таких проблем не испытываю.

— Как ты, дядечька? — ко мне подползла Настя. Ей ногаи ноги вязать не стали, сохранив возможность хоть какого-то манёвра.

— Да что со мной сделается? — покосился я на девчонку. Судя по всему, рядом со мной решила Настёна держаться. После смерти деда, я тут для неё самый родной человек. Как-никак почти полдня вместе пыль на дороге месили. И что самое поганое, и я к ней привязываться начинаю. А это очень плохо, ведь помочь девушке я практически ничем не смогу. Только, расстройство одно. — Утомилась?

— Я привычная, — Настя потупилась и с трудом выдавила: — Можно я рядом прилягу, дядечька? Боязно мне одной.

— Ложись, — разрешил я, подавляя тяжкий вздох. — И спи, давай. Завтра силы понадобятся. Дорога нам предстоит дальняя.

Настя уснула быстро, почти мгновенно, едва положив голову на траву. Рядом захрапел Силантий. Его поддержали другие. Да и ногаи, напоив коней, и немного погорланив промеж себя, вскоре угомонились. Оно и понятно. В эту эпоху люди привыкли одним днём жить. И коль выдалась возможность поспать, то спят, оставив все накопившиеся проблемы дню завтрашнему.

А вот ко мне сон не шёл. Мысли вновь и вновь возвращались к той безнадёжной ситуации, в которую я попал. Должен же быть выход! Может попробовать сбежать, пока далеко от Волги не ушли? Мне бы только до неё добраться, а там!

Я пошевелил руками, пытаясь понять, насколько прочны путы. Нет. Туго затянуто. Без ножа самому развязаться и думать нечего.

— От них так просто не сбежишь. Сам видишь, вязать умеют, — тихо прошептал мне прямо в ухо Илейко, заставив вздрогнуть от неожиданности. — Да и наблюдают за нами всё время. Ты не гляди, что вроде рядом нет никого. Только дёрнись в сторону, враз появятся. Да и не уйдёшь ты в степи далеко, если даже сбежать сможешь. Искать беглецов эти шакалы навострились. Ты пеший, они на коне. Догонят. А как догонят, то считай всё, не жилец.

— Убьют?

— Не, сразу не убьют. Обратно пригонят, а тут уж как их старшой решит. Может кишки выпустят, чтобы другим неповадно было. А может, засекут до полусмерти, а потом дальше вместе со всеми погонят. Вот только, надолго ли тебя тогда хватит? И полдня не пройдёт, как отставать начнёшь, и тебе глотку перережут. Хотя, — Илейко сделал паузу, задумавшись, — Слышал я о таких, что выдерживали. Но сам не видел, врать не буду.

— И что ты предлагаешь? Покорно в рабство идти. Словно телок на бойню?

— Не! — задорно хмыкнул в ответ казак. — Бежать, конечно, нужно. Но не сейчас, а когда к низовью Дона спустимся. Ногаи к тому времени успокоятся, в безопасности себя почувствуют и за нами не так внимательно следить будут. Вот там и побежим. Оттуда до казацских становищ недалече будет. А пока спать давай. До Низовья ещё дойти надо!

Нас подняли ранним утром. Солнце над горизонтом ещё не показалось, лишь только обозначив своё появление, окрасив бледным багрянцем восток.

Развязали, позволив облегчиться (причём нужду пришлось справлять тут же, на виду у женщин и детей), затем хмурый, пожилой ногай досыта напоил пленников, и сунул по куску обугленного, сочащегося кровью мяса.